Рим. Книга 1. Последний Легат - Страница 58

В древности решающие сражения не раз переносились на другой день – только из-за плохого аппетита легионных кур.

Жрец чуть медлит, скашивает глаза. Я смотрю на него молча и упорно: давай, старик. Да-вай.

Жрец натыкается на мой взгляд, вздрагивает. Затем произносит дребезжащим старческим голосом:

– Священные куры охотно клюют корм. Боги благословляют Семнадцатый!

Пауза. Потом легионеры начинают кричать – разом, словно воздух взрывается. Тысячи глоток открываются одновременно. По ощущениям напоминает извержение вулкана.

– А-а-а-а! – это радость.

Я оглядываю свой легион. Солдаты довольны. Приметы отличные. Что ж… Раз курицы дали добро, думаю, можно начинать смотр…

* * *

Огромный луг на берегу Визургия служит учебным полигоном для «мулов». Марсово поле – германский вариант. Здесь проводятся строевые учения легионов.

У самого берега вкопаны деревянные столбы, к ним привязаны соломенные чучела. Это враг. На них «мулы» отрабатывают удары мечом.

Я слышу вопли центурионов, вижу, как бегут солдаты. Резкие крики. Это центурион гоняет «тиронов» – новобранцев. После трех месяцев начального обучения они станут «милитами», произнесут воинскую клятву, и их распределят по центуриям. Благословенный момент. Я видел такое в Мавритании. Во время церемонии посвящения, когда звучала клятва, бывшие тироны стояли с мокрыми глазами.

Пока же это время не пришло, они – «мясо», «зелень» и «вонючая подстилка для шелудивой собаки». Вся черная работа по легиону – это для них. Бедняги.

* * *

Начальная подготовка. Уверен, эти тироны уже пожалели, что поддались на уговоры вербовщика.

– Вы думаете, вы воины?! – орет центурион так, что брызги слюны долетают до последних рядов. – Нет, девочки! Вы – дерьмо! Запомните это! Вы подстилка для козлов! Вы – потные вонючие обмотки последнего паршивого раба!

Новобранцы стоят, боясь лишний раз моргнуть. Известная штука. Кто из тиронов первый обратит на себя внимание инструктора – тот попал. Центурион будет «любить» в лице этого новобранца весь отряд.

– Думаете, вы похожи на воинов?! – орет центурион.

Тироны стоят, вылупив глаза. Нет, они так не думают.

От крика центуриона сдвигаются с места горы и реки выходят из берегов. Кипит лава. Земля становится круглой, норовит выскочить из-под ног, убежать куда-нибудь и спрятаться.

– Если вы так думаете, у вас навоз вместо мозгов! Запомните! Вы – никто! Вы – грязь под моими ногами! Губка, которой подтерли жирную задницу и забыли в отхожем месте! Вы – говно! От вас – воняет! Жалкие твари! Я, б… ь, научу вас, б… ь, любить мой, б… ь, любимый, б… ь, Семнадцатый, б… ь, Морской легион! Я!

И все – на одном дыхании, почти без пауз. Впечатляет.

Крик такой вдохновенный, что физиономия центуриона становится багровой. От нахлынувших патриотических чувств к Семнадцатому Морскому, видимо.

– Есть тут умные? – спрашивает центурион с надеждой.

Поиск «любимцев» продолжается. И тут главное – не выделиться сразу, иначе центурион назначит тебя любимцем и козлом отпущения – и будет любить в твоем лице все прибывшее пополнение. За все настоящие и вымышленные провинности.

– Ты! – жезл центуриона упирается в грудь молодому новобранцу. У него рыжие волосы и короткий веснушчатый нос. – Твое имя?

– Нерий Галька, центурион!

Бух! Голова тирона мотается, на щеке тут же наливается красным след от удара. Новобранец поднимает голову, лицо бледное.

– Что?! – орет инструктор. – Кто центурион?! Ты ни хрена не центурион, зелень, это я здесь хренов центурион! Понял, Ягненочек?!

– Цэн, так точно, цэн!

– Не слышу!

– Цэн, так точно, цэн!

Новый удар – теперь под дых. Тирон, нареченный Ягненочком, задыхается и падает на землю.

– Встать, зелень! Встать, встать! Встать!!!

Тирон кое-как поднимается. Центурион все равно недоволен. Оглядывает строй, засовывает палку из виноградной лозы под мышку. Смотрит на всех, выпятив нижнюю челюсть.

– Что вы как бабы?! Мне что, набрать пополнение в ближайшем лупанарии?!

– Цэн, так точно, цэн!

– Что-о?!

Тироны соображают, что подставились.

– Цэн, нет, цэн!!!

От слитного вопля дрожит воздух. Во взгляде каждого новобранца написано: «Сдохни, урод». Сдохни, сдохни, сдохни!

Пожалуйста.

Центурион улыбается. Теперь он наконец-то доволен.

* * *

У солдата в легионе определенный путь. Сначала он тирон, зелень легионная, новобранец, который не имеет никаких прав, зато обязанностей у него – выше головы. Тиронов дрючат так, что они, кажется, даже спят стоя. Каждый день – марш на двадцать миль с полной выкладкой, а это кольчуга, толстая туника под ней, железный шлем с подшлемной повязкой, щит-скутум, два пилума, меч и кинжал-пугио. Вдобавок к этому у каждого тирона есть рогатка – особая крестовина, ее несут на плече, на ней висит сумка с личными вещами и фляжка с водой. Плюс лопата, кирка, деревянный молот, котелок, сковорода и один из кольев для будущего лагеря.

Это сдохнуть можно, сколько тащить. Но они тащат. Недаром легионеров прозвали «мулами». Легендарный Гай Марий, разгромивший тевтонов и кимвров, когда-то преобразовал римскую армию – избавил ее от обоза, перегрузив все необходимое на самого солдата. Теперь легион может пройти за день тридцать – сорок миль и построить на новом месте укрепленный лагерь.

От непрерывного ора центурионов и оптионов стонет воздух. Виноградный жезл, символ власти центуриона, гуляет по спинам.

Вперед, вперед, вперед! Держи шаг! Равнение! Подтянись, левый край! Четче шаг, сукины дети.

После месяца обучения они дают присягу и становятся милитами, легионерами. Это уже не «зелень», это воины. Но это еще самый низкий разряд, почти дно легионной иерархии. Все самые тяжелые и грязные работы – для них. У них нет освобождений, нет выходных, нет отпуска. Они крепко влипли.